РФ: +7 495 280 36 69 office@advokat-sazonov.ru
Субсидиарная ответственность: нюансы определения подконтрольности

Пресс-центр

Субсидиарная ответственность: нюансы определения подконтрольности

Субсидиарная ответственность: нюансы определения подконтрольности

2августа 2019 г. Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ приняла Определение № 305-ЭС20-5422 (1, 2) по делу № А40-232805/2017, которое, по сути, является новеллой, задающей направление нижестоящим судам по аналогичным спорам. 


Кратко напомню фабулу дела. ООО «Ключ» заключило с Григорием Гринченко договор купли-продажи деталей самолета. Денежные средства за купленный товар передавались покупателем наличными Максиму Миронову как представителю компании-продавца, однако они не поступили ни на расчетный счет общества, ни в кассу. 


Гринченко заключил также договор с конструкторским бюро «Современные авиационные технологии», которое должно было сконструировать из приобретенных им деталей самолет ЯК-7УБ. Детали передавались конструкторскому бюро компанией «Ключ» напрямую. Миронов, зная, что уплаченные Гринченко денежные средства не отразились на счетах компании-продавца, обратился в районный суд г. Москвы с исковым заявлением о взыскании долга, однако его требования не были удовлетворены, в то время как встречный иск Гринченко о расторжении договора и возмещении убытков в размере 19,7 млн руб. суд удовлетворил. 


Затем по заявлению Гринченко ООО «Ключ» было признано банкротом, а конкурсный управляющий совместно с кредитором (Г.А. Гринченко) подали заявление о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. 


Так, к ответственности привлекались сразу три лица: номинальный владелец компании-должника (генеральный директор Оксана Кряжева), фактический владелец (Максим Миронов), который с 2014 г. юридически не был связан с должником, а также руководитель конструкторского бюро Владислав Шустеров.
Представляется интересным, что мнения судов разных инстанций в вопросе о привлечении к ответственности указанных лиц были диаметрально противоположны. 


Так, первая инстанция пришла к выводу, что к субсидиарной ответственности должны быть привлечены все перечисленные лица. Апелляция, напротив, освободила от ответственности как реального владельца компании-должника, так и руководителя конструкторского бюро. Кассация поддержала апелляцию. Данные суды отметили, что Миронов не является руководителем организации с 2014 г., а Шустеров юридически с должником вообще никак не связан. 


Верховный Суд, не согласившись с нижестоящими судами, указал, что к ответственности должны быть привлечены все лица, упомянутые в заявлении конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности, и выразил свою правовую позицию относительно важных моментов дела.

 
Так, Суд пришел к мнению: тот факт, что в 2014 г. общество перестало вести хозяйственную деятельность, не свидетельствует о переходе контроля над ним к каким-то иным лицам. Соответственно, Максим Миронов подлежит привлечению к субсидиарной ответственности с учетом наличия иных доказательств его участия в управлении обществом – в частности, договор купли-продажи был заключен по предложению Миронова, он же принимал от Гринченко денежные средства и направлял ему отчеты о ходе работ по сборке самолета. Кроме того, Миронов был руководителем должника несколько лет назад, а на момент совершения сделки являлся его участником. 


В отношении привлечения к ответственности Оксаны Кряжевой высшая инстанция в очередной раз напомнила, что номинальное лицо совместно с реальным руководителем несет субсидиарную ответственность в полном объеме. 


Трактовать такую правовую позицию необходимо во взаимосвязи с нормой п. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве, согласно которой арбитражный суд вправе уменьшить размер или освободить лицо от субсидиарной ответственности, если оно докажет, что выступало номинальным руководителем должника, и благодаря предоставленным этим лицом сведениям установлено фактически контролировавшее должника лицо и (или) обнаружено скрывавшееся последним имущество должника и (или) контролирующего его лица. 


То есть, подчеркнул ВС, одно лишь установление реального контролирующего лица не влияет на уменьшение ответственности номинального руководителя при непредставлении последним доказательств и его пассивном участии в судебных процессах. Кряжева таких доказательств не представила. 


Интересна также, на мой взгляд, правовая позиция ВС в отношении привлечения к субсидиарной ответственности третьего лица, юридически не связанного с должником (руководителя конструкторского бюро). Как было установлено судами, бюро использовалось реальным владельцем компании-должника и третьим лицом исключительно для создания видимости сборки самолета для Гринченко, а фактически каких-либо работ не проводило.


Таким образом, Верховный Суд привлек к субсидиарной ответственности лицо, формально абсолютно не связанное с должником. Аргументируя данную позицию, Суд отметил, что Владислав Шустеров привлекается в субсидиарной ответственности солидарно с номинальным и реальным руководителем общества-должника именно как сопричинитель вреда на основании абз. 1 ст. 1080 ГК РФ. 


ВС констатировал: если лицо, формально не связанное с компанией-должником, совместно с ее реальным руководством способствовало введению в заблуждение и (или) совершало действия, направленные на причинение убытков должнику, оно также будет привлечено к субсидиарной ответственности.
Подводя итог, отмечу, что рассматриваемое определение важно для судебной практики по всем аналогичным вопросам, а правовую позицию Суда необходимо принимать во внимание всем практикующим юристам. 


https://www.advgazeta.ru/mneniya/subsidiarnaya-otvetstvennost-nyuansy-opredeleniya-podkontrolnosti/