Как привлечь к ответственности теневых владельцев российского бизнеса?

Ни для кого не секрет, что уже много лет среди состоятельных людей существует практика по выведению активов за границу – в те страны, где их капиталы будут оставаться в безопасности от любого посягательства со стороны третьих лиц. Но является ли вывод средств в иные юрисдикции абсолютной гарантией неприкосновенности «спрятанных» средств, и есть ли шанс взыскать долг с лица, чье имущество находится на территории РФ, но формально ему не принадлежит?
До недавнего времени Кипр, БВО, Сейшелы, Панама и другие оффшорные зоны представляли собой идеальное место для тех, кто желает обеспечить безопасность своим активам и при этом остаться в «тени». В то же время, желающие получить компенсацию от бизнесменов, де юре не имеющих связи со своим бизнесом, не всегда могут в полной мере реализовать свои права. Сложность заключается в том, что даже при получении решения российского суда, и фактическом наличии имущества, на которое можно обратить взыскание, исполнить такое решение – задача не из легких. Это связано с тем, что ответчик может не фигурировать в документах на собственность, так как формально имущество принадлежит не ему, а «номиналу», функции которого сводятся к исполнению приказов контролирующего лица – иностранной компании, реальным бенефициаром которой является наш ответчик.
Бытует мнение, что даже когда реальный владелец известен, но юридически «спрятан» за цепочкой офшоров, взыскать его имущество практически невозможно. Это в корне неверное представление. Англо-американская правовая система, к которой зачастую относятся так полюбившиеся российским миллионерам tax heavens, за свою многовековую историю обросла механизмами, позволяющими «вскрыть» даже самые хитрые схемы. Некоторые из этих механизмов мы обсудим в этой статье.
Практика выявления и доказывания связи реального собственника с имуществом демонстрирует, что в большинстве стран общего права одним из наиболее эффективных способов доказывания является использование аффидевита, под которым понимается добровольное заявление лица, заверенное уполномоченным лицом и содержащее письменные показания, данные под присягой.
В разных юрисдикциях аффидевит регулируется такими нормативно-правовыми актами, как ECSC Civil procedure rules (БВО), Cyprus Civil Procedure Rules (Кипр) и т.д. Несмотря на некоторые региональные различия, требования к оформлению процессуального документа схожи во всех юрисдикциях, и сводятся к тому, что он должен содержать факты, о которых свидетелю известно лично, за исключением аффидевов по промежуточным процессуальным вопросам, в которых могут также содержаться заявления о предполагаемых обстоятельствах, которые лицо считает достоверными.
Существует немало известных случаев использования вышеназванного документа как средства доказывания, в том числе в спорах между известными российскими бизнесменами и политиками. Абрамович против Березовского , Батурина против Чистякова – все они использовали аффидевиты, чтобы добиться получения компенсаций от своих контрагентов, в том числе от тех, чьи имена были спрятаны за цепочкой офшоров.
Именно этот процессуальный документ часто используется для выявления связи между реальным бенефициаром и номинальным владельцем, когда необходимо собрать максимальное количество информации о том, в каких отношениях состоят данные лица. Часто случается так, что формальный владелец является работником контролирующего лица, состоит с ним в родстве или же оказывает ему иные услуги. Для установления этих фактов как раз могут быть использованы заявления директора иностранного юридического лица, или иных сотрудников и представителей сторон, оформленные в виде аффидевита.
Несмотря на то, что в российском законодательстве использование таких процессуальных документов не предусмотрено, арбитражные суды нередко принимали их в качестве письменных доказательств, в частности, как подтверждение того, что иностранный нотариус не совершал нотариальных действий или для установления факта вручения судебных документов иностранным должностным лицом .
Разумеется, одних лишь аффидевитов будет недостаточно, для того чтобы взыскать спорное имущество, так как они являются лишь средством фиксации тех или иных обстоятельств, но использование именно такого средства позволяет существенно облегчить задачу доказывания.
Для того, чтобы подготовить позицию для суда в стране общего права, например на БВО, необходимо также осуществить ряд дополнительных мер, не типичных для российского процесса. К таким мерам относится проверка номинального бенефициара на наличие средств, на момент приобретения активов, являющихся предметом спора, достаточных для их покупки.
Ещё одним способом подтвердить фактическое владение является проверка сделок, совершаемых в отношении спорных активов, на предмет экономической выгоды. Если лицо продаёт ликвидный актив по крайне низкой стоимости, велика вероятность, что такое лицо сохранит контроль над активом.
Нетипичной практикой для России также является использование услуг детективов для «интервенции» в компанию с целью опроса сотрудников. Такой способ добычи информации крайне полезен, так как сами работники могут выдать реального бенефициара в разговорах о том, за кем «остается последнее слово» и кто в действительности принимает решения.
В этой статье была затронута лишь малая часть механизмов, используемых в судебных разбирательствах в странах общего права. Тем не менее, приведённых примеров достаточно для того, чтобы понять, что возможностей взыскать имущество у фактического владельца в системе общего права гораздо больше, чем в российской правовой системе, а единственным препятствием для этого является незнание обманутыми контрагентами законов и языка страны, в которой зарегистрирован номинальный бенефициар.
https://echo.msk.ru/blog/advokat_sazonov/2807482-echo/