Media center
Роскошное жилье должника-банкрота
С осени 2015 г. в России начал действовать институт банкротства физических лиц. Изначально, целью законопроекта являлось достижение баланса интересов должников и кредиторов. Для должника, институт банкротства должен был стимулировать деловую активность, а также представлять возможность сохранения имущества в результате процедуры банкротства. Для кредитора институт банкротства предоставлял возможность взыскания задолженности путем урегулированных законом правовых средств с распределением имущества должника между всеми кредиторами.
В настоящее время, среди должников наметилась тенденция к недобросовестному поведению и нарушению баланса интересов сторон, а именно к сохранению за собой роскошного жилья, являющегося единственным.
Одна из существующих в настоящее время проблем – это отсутствие определения критериев роскошного жилья.
По мнению кредиторов Стружкина Д.Г., вывод которых был подтвержден постановлением 17 ААС двухкомнатная квартира 40 квадратных метров является чрезмерной и роскошной для должника и должна быть заменена на иное жилье. В дальнейшем решение было отменено Верховным Судом, который указал, что нельзя очевидно определить, что данное жилье является роскошным для должника и превышает разумную необходимость должника в жилище. Также Верховный Суд указал на отсутствие законодательно определенных критериев роскошного жилья.
В другом деле, кредиторы должника Харченко В.А. в рамках банкнотного производства хотели реализовать жилой дом площадью более 400 квадратных метров в Московской области и приобрести должнику менее роскошное жилье. Суды трех инстанций отказали в удовлетворении ходатайства, указав, что закон не содержит критериев роскошного жилья и механизмов его обмена.
В тоже время, в деле Носова В.В. суд отказал должнику в признании квартиры площадью 426,8 квадратных метров в качестве единственного жилья указав, что стоимость ранее реализованного имущества была заведомо меньше, чем стоимость имущества защищенного исполнительным иммунитетом. Судом установлено, что должник злоупотребил правом на единственное жилье, в результате чего защитил потребительским иммунитетом заведомо более привлекательное и дорогостоящее жилье. Суд, удостоверив злоупотребление правом, установил правомерность требований финансового управляющего на приобретение должнику иного жилого помещения, с целью соблюдения прав на жилище и продажу квартиры площадью 426,8 квадратных метров.
Таким образом, размер и критерии роскошного жилья не установлены ввиду отсутствия законодательного регулирования и различной судебной практики. Сейчас законодатель определяет только минимальный размер жилого помещения, достаточный для проживания. При этом, минимально необходимый размер жилого помещения может варьироваться в зависимости от региона. Например, в Законе г. Москвы минимальная норма жилого помещения для одного человека составляет 18 квадратных метров, а в Удмуртской Республике норма жилья составляет 13.3 квадратных метра на человека.
В настоящее время отсутствуют критерии, при которых бы достигался баланс между интересами должника и кредитора. Можно ли считать минимально установленную законом норму достаточной для комфортного проживания должника? Какие критерии помимо площади необходимо учитывать при приобретении жилья должнику – местоположение, близость от объектов инфраструктуры? Закон не дает ответа на эти вопросы.
Кроме того, в процессуальном законодательстве существует пробел в законодательном регулировании. Абзац второй части первой статьи 446 ГПК РФ определяет, что к имуществу, на которое не может быть обращено взыскание относится единственное жилье принадлежащее должнику, а также членам его семьи в случае совместного проживания. Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 14 мая 2012 г. N 11-П указывает, что исполнительный иммунитет должен распространяться не на все имущество должника, а на жилое помещение, которое по своим объективным характеристикам является разумно достаточным для удовлетворения потребностей в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения. Однако законодательство не содержит ориентиров для определения уровня обеспеченности жильем как разумно достаточного, что в настоящее время может приводить к ограничению прав кредиторов в их имущественных отношениях с гражданами-должниками, а следовательно, нарушать баланс конституционно защищаемых интересов. Конституционный суд не разрешил вопрос о балансе имущественных интересов должника и кредитора, оставив этот вопрос открытым до внесения изменений в процессуальное законодательство. С момента принятия Постановления Конституционного суда № 11-П прошло практически 10 лет, однако никаких изменений в процессуальном законодательстве так и не произошло.
К настоящему времени однозначная позиция относительно разумности и достаточности единственного жилья законодательно не сформирована. Судебная практика по разному разрешает этот вопрос, единой позиции до сих пор нет. Не установлены критерии роскошного жилья, критерии разумного жилья также отсутствуют.
На данный момент, нам видится два пути развития данного вопроса. Первый вариант — принятие законодателем норм, определяющих критерии разумного, достаточного и роскошного для должника жилья. Чтобы мы наконец могли определиться, что признавать роскошным – двухкомнатную квартиру 40 квадратных метров или жилой дом на 400 квадратных метров? Оба помещения превышают минимально установленную норму, но в разных объемах. В случае принятия законодателем нормативного регулирования есть шанс достигнуть баланса интересов сторон.
Второй вариант – это действующая тенденция отсутствия правового регулирования и предоставление должнику возможности сохранить за собой единственное жилье, каким бы роскошным оно не было. На наш взгляд, это может вести к злоупотреблению должником своим правом и оставлением роскошного жилья за собой, даже если это единственный актив должника позволяющий удовлетворить требования кредиторов.
В итоге, законодатель оставляет вопрос определения критериев достаточности и роскошности жилья открытым, позволяя судам и представителям сторон самим разрешать этот вопрос, что негативно влияет на единообразие судебной практики.