Пресс-центр
Протокол превыше всего
Эксперты отметили, что определение ВС РФ отражает существующую тенденцию трактовки любых доводов защиты как противоречащих данным, отраженным в протоколе судебного заседания, и указали на назревшую необходимость введения обязательной аудио- и видеофиксации судебного заседания в уголовном процессе.
На основании вердикта, вынесенного судом присяжных, А., В. и С. признаны виновными в умышленном причинении группой лиц средней тяжести вреда здоровью. Первый из них также признан виновным в совершении убийства М. с целью скрыть другое преступление, а остальные – в пособничестве ему. Им вынесен обвинительный приговор с назначением наказания в виде лишения свободы.
Осужденные и их защитники подали апелляционные жалобы в Верховный Суд РФ. В них В. и С. просили отменить приговор и передать дело на новое рассмотрение. Они, в частности, указывали на неполноту и необъективность следствия; на фабрикацию материалов уголовного дела, которая, по их мнению, подтверждена информацией об отстранении одного из следователей от работы и понижении другого в должности; на то, что суд на стадии предварительного слушания дела фактически устранился от рассмотрения по существу ходатайства стороны защиты об исключении ряда доказательств из разбирательства.
Кроме того, по их мнению, вердикт присяжных был вынесен на основании недопустимых доказательств. Они указали, что показания свидетеля М. были даны, когда он находился в статусе подозреваемого и не предупреждался об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. При этом из имеющейся в материалах дела негласной видеозаписи беседы оперативных сотрудников с этим свидетелем видно, что на него оказывалось давление с целью совершения оговора подсудимых. Также указывалось, что очная ставка между В. и этим свидетелем проводилась в ночное время и без видеофиксации; что протокол допроса А. удостоверен поддельной подписью; что обвинительный вердикт явился результатом оказанного на присяжных заседателей незаконного воздействия со стороны обвинения и председательствующего судьи.
Защитник осужденного А. просила изменить приговор, смягчив наказание ее подзащитному. Она указала на несправедливость приговора, поскольку в ходе следствия и в судебном заседании А. признал вину в совершении преступлений полностью, оказал содействие следствию, дав исчерпывающие и правдивые показания, позволяющие установить истину по делу, оформил явку с повинной.
Проверив материалы дела и обсудив доводы, содержащиеся в жалобах и возражениях на них, Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ не нашла оснований для их удовлетворения.
Судебная коллегия отметила, что в протоколе судебного заседания отсутствуют данные, позволяющие согласиться с утверждениями осужденных и их адвокатов о предвзятости и необъективности председательствующего судьи и об оказании незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей.
Объективных данных о том, что в ходе предварительного слушания дела суд устранился от рассмотрения поданных стороной защиты ходатайств об исключении доказательств из разбирательства, в протоколе судебного заседания также не имеется, а замечаний на него не поступало. Кроме того, как указал ВС РФ, вопреки доводам осужденных, в представленных материалах отсутствуют решения следственных органов или суда, свидетельствующие об уличении следователей в фальсификации доказательств.
ВС РФ не нашел оснований усомниться в законности следственных действий, проведенных с участием свидетеля М., отметив, что его процессуальный статус как подозреваемого на момент производства этих действий зафиксирован в соответствующих протоколах. Суд указал, что при сообщении председательствующим судьей присяжным заседателям об исследовании этих протоколов он указал на то, что М. являлся подозреваемым, что не препятствовало упоминанию его как свидетеля, поскольку обвинений против него по результатам расследования дела выдвинуто не было.
Также ВС РФ отметил, что препятствием для исследования показаний свидетеля М. не могло быть и то обстоятельство, что он не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, поскольку правила оценки доказательств, которые предусмотрены УПК РФ и разъяснялись присяжным заседателям, не содержат указаний на особенности оценки показаний допрашиваемых лиц в зависимости от возможности их привлечения к ответственности по ст. 307–308 УК РФ.
Судебная коллегия указала, что доводы об отсутствии или недостаточности доказательств виновности осужденных, о недостоверности показаний и неверной их оценке не могут быть приняты во внимание, поскольку данные обстоятельства подлежали оценке присяжными заседателями. При этом в соответствии со ст. 389.15, 389.27 УПК РФ приговор, постановленный на основании вердикта присяжных заседателей, не может быть обжалован в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела.
Старший партнер КА «Дефенден Юстицио» Дмитрий Дядькин отметил, что, по сути, определение отражает требования уголовно-процессуального закона, устанавливающего ограничения в области обжалования решений суда, постановленных на основе вердикта присяжных, а также существующую в российской практике тенденцию трактовки любых доводов защиты как противоречащих данным, отраженным в протоколе судебного заседания. «Это в очередной раз актуализирует вопрос о необходимости обязательного внедрения в уголовный процесс аудио- и видеофиксации хода судебного разбирательства», – подчеркнул Дмитрий Дядькин.
Аналогичное мнение высказал председатель МОКА «Сазонов и партнеры» Всеволод Сазонов. Он согласился, что определение ВС РФ еще раз подчеркивает необходимость ведения стороной защиты аудиозаписей судебного заседания, по крайней мере по объемным и сложным делам, так как наличие подобной записи могло бы стать более веским аргументом при обсуждении процессуальных нарушений, допущенных судом первой инстанции и стороной обвинения, но не попавших в протокол.
Адвокат АП Ленинградской области Руслан Айдамиров акцентировал внимание на несостоятельности доводов апелляционных жалоб относительно показаний свидетеля М. По мнению эксперта, ссылка на то, что сторона обвинения огласила присяжным заседателям протокол допроса, в котором отсутствовали сведения, что М. предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, едва ли можно счесть основанием для отмены приговора. «Статус М. на момент допроса – это значимое обстоятельство. Процедура не предусматривает, что подозреваемый должен быть предупрежден об ответственности по ст. 307 УК РФ. Более того, предупреждать подозреваемого об уголовной ответственности за заведомо ложные показания было бы безусловным нарушением закона. Следовательно, процедура допроса М. (подозреваемого на тот момент) была соблюдена, а протокол его допроса является допустимым доказательством и, следовательно, может использоваться в процессе доказывания», – пояснил Руслан Айдамиров.
